Сбежавший из-под домашнего ареста в Японии экс-глава альянса Renault–Nissan–Mitsubishi Карлос Гон дал первую пресс-конференцию после года изоляции. Все это время он не мог видеться с женой и общаться с прессой. Один из самых известных в мире топ-менеджеров отверг все обвинения в краже денег у компаний. Гон объяснил, что сбежал не для того, чтобы избежать наказания, а в поисках справедливого суда, на который он не мог рассчитывать в Японии. Там ему грозило до 10 лет лишения свободы за занижение своих доходов и пользование ресурсами Nissan в личных целях.
На исторической пресс-конференции Гон открыто обвинил руководство Nissan в том, что дело в его отношении было сфабриковано при помощи правительства Японии. Все произошедшее он назвал политическим преследованием и грубейшим нарушением прав человека.
На свою пресс-конференцию Гон прибыл к самому началу в сопровождении огромного телохранителя, показывая, что даже на своей родине, в Ливане, он чувствует себя мишенью. Побег из-под ареста на двух частных самолетах из Японии через Турцию, по данным французских СМИ, стоил Гону не менее $3 млн.
По предъявленным Гону обвинениям в Японии суды в 99% случаев выносят обвинительный вердикт. Первых слушаний экс-глава альянса Renault–Nissan–Mitsubishi ждал более 14 месяцев, большую часть из которых был отрезан от любых контактов с близкими. Когда ему дали понять, что ждать суда придется еще четыре-пять лет, он принял «самое сложное решение в своей жизни» и дерзко сбежал из страны, где не надеялся на правосудие и «мог умереть».
«Это важный для меня момент, которого я ждал 400 дней с тех пор, как меня зверски забрали из моего мира, от моей семьи, друзей и Renault–Nissan–Mitsubishi, — сказал Гон. — С ноября 2018 г. я не был свободным человеком — это невозможно передать. Рождество и Новый год я провел один в камере без окна, не видел свою семью, не мог говорить с адвокатами, без понимания того, в чем меня обвиняют. Все, что мне говорил прокурор, — это требовал во всем признаться. Он говорил, если я признаюсь, то все кончится. А если нет, они придут за моей семьей. 130 дней я провел в камере без окна, душ — два раза в неделю, полная изоляция. Я не буду рассказывать, как я покинул Японию. Я объясню, почему я сбежал».
Гон рассказал, что у него на руках есть все доказательства его невиновности, и реальность, по его словам, отличается от той, что сливали в СМИ его преследователи в Японии. «Почему еще они 14 месяцев тянули с тем, чтобы официально предъявить мне все обвинения, препятствовали моему общению с прессой и пытались сломить мой дух?» — негодовал Гон.
Гон назвал две главные причины, из-за которых в Nissan решили сместить его таким образом и «перевернуть страницу с именем Карлоса Гона».
«Первая в том, что в начале 2017 г. производительность Nissan стала снижаться, — сказал Гон. — Я напомню вам, что в октябре 2016 г. я принял решение отойти от управления Nissan. Тогда мы подписали сделку с Mitsubishi, получив 45% контроля над компанией, и ей нужна была помощь. Поэтому я перешел в Mitsubishi на должность главы совета директоров. Я был главой Nissan 17 лет».
Гон напомнил, что в 1999 г. это была «мертвая компания», а к 2016 г. концерн заработал $20 млрд.
«Компания росла, была прибыльна, ее уважали, она вошла в топ-60 самых известных в мире брендов. Теперь настала очередь действовать новому руководителю. Я же решил позаботиться о Mitsubishi, Renault и Альянсе. Но руководитель считается эффективным, только если компания приносит прибыль. А в 2017 г. мы увидели снижение, в 2018 г. — очередное снижение. Но ответственность была уже на новом руководителе. И, видимо, терпение кончилось», — заявил беглец.
Второй причиной, по версии Гона, стало то, что у Renault было больше контроля в управлении из-за особенностей системы голосования. Этому способствовало и то, что французское правительство недавно увеличило свою долю в Renault. Как заявил Гон, это очень расстроило не только Nissan, но и правительство Японии. Так, им казалось нечестным, что Nissan, имея 15% акций Renault, не имел права голосовать, а Renault, имея 15% акций Mitsubishi, обладало правом двойного голосования.
«У меня была система, по которой компании могли работать отдельно, сохраняя независимость. Я никогда не планировал слияния между Renault и Nissan, потому что им управлять невозможно. Но единственный способ уйти от контроля Renault, который увидели в Nissan, — это избавиться от меня. И сейчас они получили то, что хотели. Renault не может влиять на происходящее в Nissan. К сожалению, результаты оказались совсем другими», — рассказал топ-менеджер.
